Жизнь в четыре с половиной минуты на
одном вдохе -- ты выдохнешь, он упадет. Дышать нельзя: в этих четырех с
лишним минутах вся его жизнь, которая сжалась под «железной маской», а
потом повисла как над глухой пропастью, пока твердая судейская рука
подписывала ему приговор. Он сорвал железную маску с последними аккордами
музыки, и мы увидели его обнаженные нервы. И наплевать, что его слезы --
достояние миллионов: он взошел на Олимп. По дороге на него Алексей Ягудин
шел, падая и вставая, но не оглядывался назад, потому что знал -- за
спиной проигранное олимпийское Нагано, а многие хотели, чтобы
Солт-Лейк-Сити стало повторением его. Через четыре года он прошел плечо к
плечу с Евгением Плющенко, который жаждал «золота» не меньше Ягудина. Но
его «Кармен» пала ниц перед ягудинским «Человеком в железной маске».
Сразу после выступления Ягудин
сказал: «Мне повезло, что среди судей не было ни одного представителя
России, потому что, будучи многократным чемпионом мира и Европы, я ни разу
не удостоился выиграть российский чемпионат».
-- Алексей, минуло два дня, как
исполнилась ваша мечта, пришло наконец ощущение счастья?
-- Я не могу сказать, что я счастлив, потому что этими словами все равно
нельзя обозначить полноту чувств. Я живу в нереальности, где смешались сон
и явь какими-то рваными кусками.
-- Как же мама прошла через это?
-- Представить себе не могу, но знаю, что прямую трансляцию она не
смотрела. Мне кажется, что мы все -- мама, Татьяна Анатольевна, мой
психолог, хореограф, агент -- на какое-то время лишились рассудка.
Мама не имеет, точнее не имела никакого отношения к фигурному катанию, она
-- научный сотрудник института информатики и вычислительной техники. Когда
я был еще ребенком, она привела меня на каток. Помню, мы тогда опоздали на
«смотрины», но первый тренер Майоров все равно меня взял. Мама очень
хотела, чтобы я стал фигуристом, и ни под каким видом не разрешала
пропускать тренировки, как и занятия в школе. И то, что я не совсем дурак,
за это благодарен ей. Самым страшным наказанием для меня было, когда она
прятала телевизионный провод. В то время смотреть «Санта-Барбару» за
ужином было любимым занятием для меня. Мы жили вчетвером в коммуналке --
бабушка, дедушка и мы с мамой. Когда появились первые деньги, я купил ей
квартиру.
-- Татьяна Анатольевна все время
повторяла: «Спасибо, миленький, спасибо!»
-- У Татьяны Анатольевны нет своих детей, и учеников она любит как мать
родного ребенка, отдавая всю себя. Поэтому, когда я слышу слова моего
бывшего тренера Мишина, что в моей победе его заслуга, мне становится так
обидно! Я ушел от него четыре года назад и за это время чуть не
захлебнулся в грязи, которую он лил на меня и на Тарасову. Поэтому я
говорю сейчас, что Мишин дал мне много как фигуристу -- он научил меня
прыгать, но Тарасова полностью меня перекроила, раскрыв во мне личность. И
это она подняла меня на пьедестал.